Владимир Неклец - «Литературная мозаика» - выпуск 3

Подробности

Категория: «Литературная мозаика» - выпуск 3

Опубликовано 28.12.2016 11:00

Владимир Неклец

   Неклец Владимир Максимович родился в 1945 году в городе Константиновка Донецкой области. Стихи начал писать еще в шестидесятых годах, когда учился в строительном училище. Стихи вошли в два совместных сборника «На крыльях слова» и «Эхо», изданных литературным объединением «Содружество», членом которого был несколько лет. А также два совместных сборника «Литературная мозаика». Печатался в местной прессе - «Знамя индустрии», «Ветеран». Член НСЖУ и МСПУ.

Для кого пишу стихи.

«Стихи для кого постоянно
Ты пишешь и есть ли итог?» -
На этот вопрос, как не странно,
Ответить я сразу не смог.

Чуть позже себе я представил:
Уж точно пишу не для тех,
Кто книгу на полку поставил,
Чтоб был интерьер как у всех.

Труд поэта.

От первой буквы и до слога
Соху-перо ведёт рука.
Так, продвигаясь понемногу,
Легла бороздкою строка.

А ниже первой, подпирая, -
Ложится новая, вторая.
И мысль уводит за собой,
И сердце рвётся снова в бой.
Поэт за мыслями спешит,
Без остановки быстро пишет,
Он никого уже не слышит…
Перелопатив кучу слов,
Он отдыхает. Стих готов.

Перечитав, вдруг понимает,
Что всё пошло совсем не так.
И разорвав, в камин бросает,
И, взявши ручку и листок,
Трудиться снова начинает.

Вот так рождаются вирши,
Бессонной ночью, до рассвета.
Всё, что исходит от души,
На лист ложится у поэта,
Как ранним утром лучик света.

Таким он был…

Построил дом, взрастил детей
И не скулил, когда бывало трудно.
Он был далёк от бредовых затей
И злобы не держал подспудно.

Смиренным не был он, порою ошибался,
Грешил. А кто, скажите, не грешил?
Бывало, падал, снова поднимался
И в грудь себя, как многие, не бил.

Вы скажете: таких встречал и много.
И я не спорю с вами, вы правы.
Хочу спросить: пройдёте ли дорогу
Свою хотя бы так, как он? Но Вы!

Послевоенные года.

Послевоенные года,
Года нелёгкие, былые.
Стояли, помню, города
Полуразрушены. Седые
От пепелищ, и в том она
Была всему виной…Война…

Но год за годом возрождался
Любимый город из руин.
И дом за домом появлялся,
И детский сад, и магазин,
И школы, и жилой массив.
И был я горд. Мой город жив.

Междоусобицы года.
Я тоже помню, как тогда
Под пряным словом «перестройка»
Пандоры ящик был открыт.
И чем платили неустойку.
О, боже мой! Позор и стыд!

Болит, болит моя душа
Когда иду я не спеша
По тёмным улицам и вижу:
Заводы-призраки стоят,
Дома разрушены и слышу,
Как двери петлями скрипят.

Хочу я верить: день придёт,
Междоусобица пройдёт.
Придёт на смену новый век,
А с ним и мудрый человек,
Который станет созидать.
Настал день камни собирать…

Матерям

Хочу воздать благодарение
За то, что есть ты на земле.
И за твоё благословение,
Что ты даешь в дорогу мне.

Той, кто в минуты расставания
Не упрекнёт за редкость встреч,
Лишь тихо скажет: «До свидания»,
Слегка рукой коснувшись плеч.

Той, чьё тепло нас согревало,
Чья ласка утешала нас,
Чьё сердце лишь для нас стучало,
Скажу «спасибо» я сто раз.

О матери, как вы сильны!
Вы многое преодолели.
Как знать, что выстрадали вы,
Когда мы спали в колыбели.

Когда окрепли мы едва ли,
Казалось, стали мы крепки,
Вы нас по-прежнему держали
Усилием своей руки.

И под дождём заботы вашей
Росли мы, крепли и мужали,
Но по привычке, как и раньше,
Вы опекали, как могли.

Когда же взрослыми мы стали,
И к нам пришла любви пора,
«Идите с миром», - вы сказали
И пожелали нам добра.
И через этот добрый стих
Всех матерей я восхваляю,
Пред ними голову склоняю
За материнский подвиг их.

Звонки.

Ал-ло-о! В ответ гудки…
Автоответчик режет уши
И ранят пожилые души
Все безответные звонки.

И снова прерванный звонок.
(Ошиблись номером, наверно,)
Но верят: скоро непременно
Дочь позвонит или сынок.

Одним звонят издалека,
А те, кто рядышком - приходят,
Но многие навек уходят,
Так не дождавшись ни звонка,
Ни встреч…

Дни одиночества.

Дни одиночества буднями вторятся,
В стопку ложатся года.
И незаметно промчатся и скроются –
Так говорят иногда.

Всё это враки, скептиков домыслы.
В дни одиночества ловим кураж.
Муза приходит и благие помыслы,
А не какая-то блажь.

В дни одиночества мыслям далёким
Воля даётся всегда.
Только вот в жизни мне стать одиноким
Не дай-то, Господь! Никогда.

Бумеранг.

Промчалась молодость лихая,
А с ней дебоши, кутежи.
Вот старость хилая, седая
Уж предъявляет платежи.

И хоть давно всё это было,
По векселям пришлось платить.
И долго Господа просить,
Чтоб отпустил грехи былого.

С годами.

С годами всё же мы стареем.
И нас по отчеству зовут,
Но обижаться разве смеем
На то, что годы в плен берут.

Они ведь разные бывали.
Беспечны в юности былой,
А в годы зрелости давали
Любви блаженство и покой.

Мы только с виду постарели
И путь прошли уже большой,
Но, знаю точно, не жалели
И не старели мы душой.

В конце стези.

(сонет)

В конце стези прожитых лет
Порой пытался разобраться,
Что делал правильно, что нет,
Но не затем, чтоб оправдаться.

Хотел понять, как прожил жизнь,
Но слышу голос чей-то ти-хо-о-о
Мне говорит: «Угомонись!
И не буди былое лихо».

Пласт за пластом года поднять –
Поверь, не чётки перебрать.
Оставь как есть и примирись.

Поставь свечу и помолись.
И пусть Господь продлит лета,
Чтоб всё расставить на места.

Приезд друга.

Мой друг приехал из Читы,
Но каламбурит, мол, Чита-го.
Чита, понятно, не Чикаго,
И ехать к ней не три версты.

Да, он такой! Что здесь сказать?
Казак лихой и парень славный,
Он балагур и друг мой давний,
Умеет всех он удивлять.

Ну, проходи, не стой «седой»,
Смотри: здесь все однополчане.
И знай: на жизненном причале
Мы не одни ещё с тобой.

Садись за стол. Под коньячок
Мы вспомним молодость былую,
Споём ту песню строевую,
Что пели на плацу, дружок.

И тосты полились рекой,
Стихи и песни зазвучали.
Часы уж полночь отбивали,
Когда все разошлись домой.

Друг уезжал и мы обнялись,
Ему сказал я: «В добрый час.
Дай Бог, чтоб вместе мы собрались
Ещё не раз, ещё не раз…»

Устал.

Устал. Но не от жизни.
И не от пройденных дорог.
Устал переступать порог,
Где плач и правят тризны.

Устал. От наглости и хамства,
От лицемерия и лжи.
О Господи! Прошу, скажи:
Где силы брать для постоянства?

Не первый год.

Не первый год
В конвульсиях страна.
И не извлёк народ урока.
Нас тянет в бездну Сатана,
А мы всё ждём Пророка.

А не пора ли всем понять,
Что тяжелы вериги рабства.
И что пора их разорвать,
А не скулить и прогибаться.

Проснись, народ!

Проснись! Открой глаза, народ!
И научись смотреть вперёд.
Опять не ошибись сейчас,
Как делал ты уже не раз.

Всмотрись в избранников своих
И оцени дела всех их.
Всё то, что сделали они
И для тебя, и для страны.

Не торопись и будь мудрей.
Надеждой ты себя не грей,
Как пыль, стряхни с себя обман,
И обещаний всех дурман.

Народ свободной Украины!
Усвой истории урок:
Пока в тебе раба порок,
Рабом ты будешь до кончины.

И снова.

…И снова гнут через колено,
Сломать пытаются хребет.
Но бумерангом непременно
Всё возвратится им в ответ.

Так думал я. И в том ошибка
Была моя, что думал так.
Какой-то извини, «м…к»
Законы написал так «гибко»,
Что для одних - всё и сполна,
А для других - ну ни хрена…
Вы помните, как в строчке той,
Где вся загвоздка в запятой…

Душа и Плоть.

1
Уйти за дали бытия,
Пределы пересечь вселенной
Душа смиренная твоя не хочет
Как отче наш твердит, бормочет
Вот цель во-истину моя…

2
Ах! Милая моя душа,
Скажу тебе я, не греша:
Я плоть, а плоть не вечна
И жизнь моя не бесконечна.
Я тлен… Ты ж в выборе вольна…

В туманной дымке.

В туманной дымке не видать дороги,
Иду «на ощупь». Тихо, не спеша.
Трава – крапива обжигает ноги,
И чуть волнением охвачена душа.
Что ждёт за дымкою тумана?
(Неуж-то снова новый поворот?)
Но вижу свет, цветочная поляна
И, словно купол, синий небосвод.
А там, вдали, знакомая станица,
Табун на выпасе, река,
И ржёт гнедая кобылица,
Во мне узнавши седока.

Шторм.

Когда стоишь ты у причала,
И видишь, как волна сначала
Ударит, разобьется вдрызг
На тысячи хрустальных брызг,
А через время с силой новой
Вновь набежит, ударит снова
Да так, что всё дрожит,
Бурлит, клокочет, дребезжит…
И ты уходишь, слышишь шум
(И вдруг тебе пришло на ум),
Что если и в минувший век
Стоял вот так же человек.
И слушал, как шумит волна,
Смотрел, как буйствует она.
Был поражен… Эмоций шквал…
И, возвратясь в рабочий зал,
Он создал свой «девятый вал».

Сплин.

Всё здесь до боли знакомо –
Старенький дворик, скамья.
Здесь на скамейки у дома
Мама встречала меня.

Я подходил и садился,
С ней мы вели разговор.
Рядом сынишка резвился,
Детством заполнен был двор.

Странное чувство тревоги
Вдруг охватило. И я…
Понял, что к дому дорога
Длинной была у меня.

Нет уже мамы и кто-то,
Вырубил все тополя.
Все, что осталось, так это
Дворик, берёзка, скамья.

Комнаты-склепы…

Комнаты склепу подобны,
Четыре стены, потолок.
Окна - порталы удобны,
Свет в них, надежды глоток.

Может, кому-то привычно,
За всем наблюдать изнутри,
Мне же тоскливо и скучно,
И сосчитав: раз, два, три,

Окна открою и вылечу,
Птицей взлечу в небеса.
Душу свободою вылечу,
Свобода творит чудеса.

Приезжай.

Оставь хандру и приезжай.
Не говори о том, что поздно,
О том, что это невозможно,
…И в том себя не убеждай.

Оставь хандру и приезжай.
У дома ждёт тебя такси -
Свет за собою погаси,
Садись в такси. Не возражай…

К приезду будет торт и чай,
А пожелаешь - можно кофе…
То и другое заварю как профи,
Ты только неприменно приезжай.

Когда уходят.

Когда уходят «по-английски»,
Не торопясь, без суеты,
Оставив не допитым виски
И меч дамоклов пустоты.

Когда постель пуста, не смята
И на полу лежат цветы,
Тогда становится понятно,
Что всё в былом, а здесь лишь ты.

Поговорим?

- Поговорим? - сказала ты.
- О чем?,- спросил я удивлённо,
Ведь сожжены давно мосты,
А делать вид определённо,
Что всё нормально. Не смогу.
Давай расстанемся без слов,
Избрал я дальнюю дорогу.
Я всё простить тебе готов –
Упрёки, ревностные сцены,
Но не измены…

День.

Уставший день ушел на отдых.
Его сменила снова ночь.
Всё повторяется точь-в-точь:
Туман и дождь, и листьев жёлтых
Круженье вверх, паденье ниц,
Блик фонарей в потоке улиц,
Вкрапленье звёзд в овалы луж.
И на краю земли из кружев
Вновь соткан утренний рассвет.
И снова день. И снова свет.

К Господу.

Открою Господу я душу,
Для остальных я буду глух.
Его пророчество услышу
И в вере укрепится дух.

К нему в молитве обращаюсь
И говорю с ним о былом.
До низких чувств не опускаюсь,
А коль прошу, то об одном:

Уж если предстоит ГОЛГОФА,
Её без ропота приму.
Но, Господи, продли дорогу
Для добрых дел.
Коль нет - пойму…

Боюсь опоздать.

И вот опять спешу я,
Боюсь я опоздать.
И вот опять пишу я,
Боюсь не дописать.

А надо мной смеются
И говорят: «Глупец!
О днях, что остаются,
Лишь ведает Творец».

Вот… В этом и причина:
Известно нам всегда,
Что наша жизнь - лучина,
Погаснет, но когда?

И потому спешу я,
Боюсь я опоздать.
И потому пишу я,
Боюсь не дописать.